Тогда в силу вступило поколение , рожденное в конце 40-ых-50-е, т.е. От того, что осталось после войны — от самых слабых, трусливых и подлых. (Не все, разумеется , были таковы, но процент гораздо больший, чем обычно). Страна захотела спокойной жизни — и это не просто усталость после войны — ведь было и поколение 60-десятников ( рожденных в 30-е-40-е), которые такой усталости не испытавали .
Но поколение 70-ых уже в основном состояло из гармоников (что само по себе нормально), которым в застойные времена как раз было , как теперь говорят, комфортно — именно комфортно. «То было не время застоя, то было время стабильности» - до сих пор с сожалением вспоминают они. Одновременно, Брежнев нефтяными деньгами (Большая нефть пошла именно при нем) начал так благодетельствовать народ ( повысились зарплаты, пенсии — до этого средняя пенсия составляла 45-55 рублей, а при позднем Брежневе — 100 — 120, до 132, сильно возросла покупательная способность, а главное — как-то потерялся смысл труда — работать можно было спустя рукава — все равно платили, уволить не могли никого, безработицы-то не было, медицина и образование совершенно бесплатно, люди их и не ценили поэтому, а с алкашами вообще носились как с писаными торбами — на собраниях их журили, коллектив их исправлял, брал на поруки, в пансионатах их лечили, к женам возвращали, и из квартир не выселяли — это лишь беглый, неполный перечень благодеяний), что создал тепличные условия для мощного произрастания субпассионариев — пофигистов и халявщиков — и уж они-то разрослись пышным цветом.
Разумеется, не все были таковы — но, как оказалось, именно они определили путь нашей страны. Сказано: по делам их узнаете их. Какие же дела совершили горластые субпассионарии в застойные времена? Гумилев говорит, что, при определенных благоприятных условиях (застой) субпассионарии интенсивно размножаются и навязывают свою мораль. Создают мощный психологический императив : «Будь таким, как я!».
Как же изменилась мораль в застойные годы? Что стало казаться умным, а что глупым? Глупым стало казаться быть энтузиастом (до этого, представьте себе , было не так), делать что-либо задаром, вносить рацпредложения, ехать куда-то за туманом, а не за деньгами... Дальше — больше . Стало глупым быть простым советским инженером, учителем, тем более — библиотекарем. Глупо выходить на субботник и красить парты в классе.
Изменилась как-то незаметно и сама психологическая доминанта. Вспомните, что объявлялось в 70-е преимуществами социализма? Уверенность в завтрашнем дне, высокие пенсии, самая низкая квартплата в мире, бесплатные образование и медицина — т.е. блага материальные — вместо прежних свободы, равенства и братства, единства народа, права «гореть на работе» - благ духовных.
Разумеется, психологическая доминанта не могла измениться сразу — оставались ещё живые реликвии — люди из прошлого. Этот старенький врач, который возится с каждым больным, навещая и временами сам покупая лекарства, эта бабушка, которая со всеми детьми во дворе здоровается по-французски — а вдруг кто-то запомнит, кто-то захочет учиться - , эти учительницы, после уроков подтягивающие отстаюших и дополнительно занимающиеся с талантливыми — бесплатно, разумеется, эти старички, сооружающие во дворе скамеечки и турники — для всех... Но постепенно и они уходили, заменяясь «умными» обскурантами.
Первое поколение обскурантов
Начало. 70-е
Тогда в силу вступило поколение , рожденное в конце 40-ых-50-е, т.е. От того, что осталось после войны — от самых слабых, трусливых и подлых. (Не все, разумеется , были таковы, но процент гораздо больший, чем обычно). Страна захотела спокойной жизни — и это не просто усталость после войны — ведь было и поколение 60-десятников ( рожденных в 30-е-40-е), которые такой усталости не испытавали .
Но поколение 70-ых уже в основном состояло из гармоников (что само по себе нормально), которым в застойные времена как раз было , как теперь говорят, комфортно — именно комфортно. «То было не время застоя, то было время стабильности» - до сих пор с сожалением вспоминают они. Одновременно, Брежнев нефтяными деньгами (Большая нефть пошла именно при нем) начал так благодетельствовать народ ( повысились зарплаты, пенсии — до этого средняя пенсия составляла 45-55 рублей, а при позднем Брежневе — 100 — 120, до 132, сильно возросла покупательная способность, а главное — как-то потерялся смысл труда — работать можно было спустя рукава — все равно платили, уволить не могли никого, безработицы-то не было, медицина и образование совершенно бесплатно, люди их и не ценили поэтому, а с алкашами вообще носились как с писаными торбами — на собраниях их журили, коллектив их исправлял, брал на поруки, в пансионатах их лечили, к женам возвращали, и из квартир не выселяли — это лишь беглый, неполный перечень благодеяний), что создал тепличные условия для мощного произрастания субпассионариев — пофигистов и халявщиков — и уж они-то разрослись пышным цветом.
Разумеется, не все были таковы — но, как оказалось, именно они определили путь нашей страны. Сказано: по делам их узнаете их. Какие же дела совершили горластые субпассионарии в застойные времена? Гумилев говорит, что, при определенных благоприятных условиях (застой) субпассионарии интенсивно размножаются и навязывают свою мораль. Создают мощный психологический императив : «Будь таким, как я!».
Как же изменилась мораль в застойные годы? Что стало казаться умным, а что глупым? Глупым стало казаться быть энтузиастом (до этого, представьте себе , было не так), делать что-либо задаром, вносить рацпредложения, ехать куда-то за туманом, а не за деньгами... Дальше — больше . Стало глупым быть простым советским инженером, учителем, тем более — библиотекарем. Глупо выходить на субботник и красить парты в классе.
Изменилась как-то незаметно и сама психологическая доминанта. Вспомните, что объявлялось в 70-е преимуществами социализма? Уверенность в завтрашнем дне, высокие пенсии, самая низкая квартплата в мире, бесплатные образование и медицина — т.е. блага материальные — вместо прежних свободы, равенства и братства, единства народа, права «гореть на работе» - благ духовных.
Разумеется, психологическая доминанта не могла измениться сразу — оставались ещё живые реликвии — люди из прошлого. Этот старенький врач, который возится с каждым больным, навещая и временами сам покупая лекарства, эта бабушка, которая со всеми детьми во дворе здоровается по-французски — а вдруг кто-то запомнит, кто-то захочет учиться - , эти учительницы, после уроков подтягивающие отстаюших и дополнительно занимающиеся с талантливыми — бесплатно, разумеется, эти старички, сооружающие во дворе скамеечки и турники — для всех... Но постепенно и они уходили, заменяясь «умными» обскурантами.