Демограф И.А.Гундаров выступает с идеей о психологической причине падения рождаемости в России. По его мнению, неуверенность людей в своем будущем в результате смены социализма капитализмом заставляет их «не пускать» своих детей в этот мир. Стресс, связанный с этим переходом, уменьшает репродуктивное здоровье нации.
В качестве решения демографической проблемы ему видится смена общественного строя на т.н. социогуманизм.
Критика этой теории имеется у нашего крупного демографа Борисова. Борисов критиковал работы И.А.Гундарова за голословность, тенденциозность и в целом за ненаучность. От себя добавим следующее:
Влияние стрессов на смертность от сердечно-сосудистых заболеваний очевидна и никем не оспаривается. В то же время влияние стрессов, депрессии и неуверенности в будущем на рождаемость вызывает сомнения.
Психодемографическая теория И.А. Гундарова не может объяснить многие хорошо известные демографические факты и наблюдения. Например, почему в воюющем Афганистане рождаемость в 7 раз выше, чем в благополучной Японии. Разве афганцы, каждый день рискующие быть убитыми, не испытывают стрессы? Почему в крепостнической России рождаемость была втрое выше, чем при развитом социализме? Ведь по Гундарову, люди в неволе не размножаются. Где больше уверенности в будущем, в США или в Сомали?
А в Сомали рождаемость в 2-3 раза выше, чем в Штатах. В республиках СССР, которые в одинаковой мере пострадали от смены строя, рождаемость неодинаковая. В Москве, где ухудшение уровня жизни не очень велико, рождаемость упала сильно. В среднеазиатских республиках падение рождаемости невелико. Там высокая рождаемость, хотя уровень жизни упал сильно, кое-где даже была война. Сравним русских и чеченцев в самой России. В Чечне шла война, но рождаемость осталась высокой. Высокая рождаемость, многодетные семьи у цыган, у которых вся жизнь на колесах, ни кола, ни двора. Какая у них уверенность в будущем?
Если следовать Гундарову, то крепостническая Россия, рабовладельческий Древний Рим представляют собой если не торжество социогуманизма, то нечто очень близкое к нему – там была предельно высокая рождаемость.
Каков максимальный эффект можно, по Гундарову, получить, устранив стрессы и неуверенность в будущем? Этот эффект составит 0,8 ребенка на женщину (разница между 2,1 ребенком при развитом социализме и 1,3 ребенка в капиталистической России). Немного по сравнению с эффектом экономики. Для того, чтобы получить эти 0,8 ребенка, Гундаров рекомендует ни много, ни мало как сменить общественный строй. Дело архинепростое. Коэффициент полезного действия у демографической реформы по Гундарову очень мал.
Вообще сомнительно, чтобы усиление гуманизма и улучшение уровня жизни могло привести к росту рождаемости. Например, при переходе от капитализма в России к более гуманному строю, развитому социализму, рождаемость упала в 3 раза. Скорее всего, она упадет и при переходе от капитализма к социогуманизму.
Надо понимать, что психология не является последней причиной стрессов, болезней и вообще чего-либо. Неуверенность в будущем является ощущением ухудшения качества жизни, предвидения угрозы жизни в будущем. А ухудшение условий жизни всегда приводит к росту рождаемости[1]. Это не только у людей. Плодовитость видов, потомки которых мало приспособлены к жизни, всегда выше, чем плодовитость видов, потомки которых защищены от опасностей. Так, папоротник выбрасывает миллионы спор, тогда как яблоня дает считанное количество плодов, в которых семена окружены запасом питательных веществ. Рыбы мечут миллионы икринок, а птицы ограничиваются несколькими штуками яиц, которые, зато, высиживаются.
Чем меньше вероятность выжить новым для новой генерации, чем большее число потомков может погибнуть в неблагоприятных условиях, тем больше этих потомков должно быть рождено, чтобы вид не исчез с лица земли. Этот закон восходит к принципу Ле-Шателье, и даже более того, к третьему закону Ньютона – каждое действие встречает противодействие, направленное в противоположную сторону. Виды, которые в неблагоприятных условиях «не пускают» детей в этот мир, которые снижают рождаемость при угрозе существованию своих потомков, либо уже исчезли, либо обречены на вымирание самой логикой своего репродуктивного поведения.
Таким образом, психодемографическая теория не в состоянии объяснить общеизвестные факты, масштабные явления. Она близорука, так как не видит далее 20-50 лет вглубь истории России, не видит и далее границ собственно России. Решение демографической проблемы, которое она предлагает (смена общественного строя) трудноосуществимо и заведомо малоэффективно.
